— Лида, скажи честно, ты снова ждешь? — подмигнула Карина в общем чате, когда Лидия предложила встретиться в пятницу. — Или мы наконец устроим нормальный вечер с вином?
— Обещаю, вечер с вином! — ответила Лидия. — Катюшу отучаем от груди, Семён взял выходные, чтобы заняться ею. Я смогу вырваться на пару часов, чтобы не смущать малышку своим присутствием. А завтра повожу старших в парк аттракционов, пока Семён осваивает бутылочку.
Вечер прошел великолепно. Они выбрали уютный ресторан с видом на реку, где подавали ароматные мидии в сливочном соусе и салат с карамелизированной грушей. Две бутылки розового игристого искрились в бокалах, отражая свет люстр. Карина, как всегда, выглядела великолепно: её платье переливалось, а рассказы о прорывах в генной инженерии завораживали всех за столом. Её лицо, словно сошедшее с античной фрески, скрывало ум, который цитировали ученые по всему миру.
Марина пришла в джинсах и толстовке с дерзкой надписью, из-за чего Лидия в своём элегантном платье чувствовала себя почти моделью. Губы Лидия накрасила помадой дочери, а ресницы подчеркнула тушью, чудом не засохшей за годы. Несмотря на небрежный вид, Марина руководила отделом логистики в крупной компании, каждый день жонглируя задачами.
— Девочки, как здорово, что мы выбрались! — воскликнула Карина, бросая кокетливый взгляд на компанию мужчин за соседним столом. — Сколько мы уже не тусовались?
— Век, не меньше, — хмыкнула Марина. — Лида, надеюсь, ты больше не будешь прятаться за пеленками и кастрюлями?
— Не буду, — улыбнулась Лидия, чувствуя, как игристое приятно кружит голову.
— Какие интересные типы, — заметила Карина, продолжая разглядывать соседей. — Прямо экспонаты для исследования.
— Тебе бы замуж, — подколола Лидия. — Хватит уже скакать от одного романа к другому. Столько сил на это тратишь!
— Замуж? — фыркнула Карина. — Чтобы какой-нибудь мужик запер меня на кухне и заставил варить супы? Я для этого училась и строила карьеру? Чтобы стать тенью самой себя?
— Верно, — поддержала её Марина. — Мой тоже ноет, чтобы я бросила работу и гладила его носки. А я ему: ты полюбил меня за ум и драйв, а не за умение штопать твои брюки!
Они увлеклись обсуждением знакомых, которые, по их мнению, «растеряли себя» в быту. Лидия слушала и улыбалась, но с каждым словом её сердце сжималось. Когда подруги заметили её молчание, она не смогла сдержать слез.
— Лида, ты чего? — встревожилась Марина.
— Получается, я тоже никто, — тихо сказала Лидия, вытирая глаза. — Просто мама и жена, которая варит супы и меняет подгузники.
Подруги бросились её утешать. Карина напомнила, как Лидия блистала в университете, решая сложные задачи. Марина уверяла, что стоит Лидии захотеть — и она затмит их всех в любой профессии. Лидия отмахивалась, но вино и слова подруг зажгли в её душе искру: а что, если она и правда способна на большее?
— Оставайся у меня, — предложила Карина. — Поговорим о том, как тебе вернуться в науку. У нас в институте есть вакансии, можно работать удаленно. Я замолвлю словечко.
Идея показалась заманчивой. Лидия позвонила Семёну и, немного запинаясь, сообщила, что сегодня не вернется домой.
— Хорошо, — спокойно ответил он. — Так даже лучше, Катюша не будет капризничать, не чувствуя тебя рядом.
— Простите, господа, — крикнула Карина мужчинам за соседним столиком, когда они, рассчитавшись, направились к выходу. — Сегодня мы заняты.
Такси сначала отвезло Марину, а затем Лидия и Карина оказались в уютной квартире подруги. Интерьер был стильным, но холодным: белые стены, минимум мебели, пустой холодильник. «Я не готовлю, — небрежно бросила Карина. — Зачем, если есть доставка?» На столе громоздились книги и распечатки научных статей — единственный намек на жизнь в этом пространстве.
Они собирались обсудить карьеру, но разговор незаметно сместился к личной жизни. Карина, обычно такая уверенная, призналась, что тоскует по своему бывшему, Артему.
— Он просто исчез! — пожаловалась она. — Я ему пишу, а он: «Ты наконец-то вспомнила, что я существую?» Говорит, я не интересовалась его жизнью, не поддерживала. А я что, его психотерапевт?
— Знаешь, — мягко сказала Лидия, — всем нам нужна поддержка. Мужчинам особенно. Они ведь не привыкли делиться своими бедами, держат все в себе. А мы, близкие, можем их выслушать, подбодрить.
— Серьезно? — Карина нахмурилась. — Я должна за ним бегать?
— Если он тебе дорог, то да, — ответила Лидия. — Я всегда переживаю за Семена. Он на стройке вечно в стрессе, то дождь, то поставщики подводят. А я ему записки в карман кладу или пирожок с собой дам. Он говорит, это его спасает.
Карина вдруг разрыдалась.
— Я же люблю его, Лида! Написала ему, наступив на свою гордость, а он молчит!
— Покажи, что ты написала.
Карина всхлипнула, вытерла глаза и, поколебавшись, протянула Лидии телефон.
— Вот, читай…
На экране было всего несколько строчек:
Привет. Не знаю, зачем пишу. Просто… иногда я скучаю. И думаю, а вдруг ты тоже. Всё.
Лидия прочитала и нахмурилась:
— Это… холодно, Карин. Сухо. Он ведь не телеграм-бот.
— Я не хотела показаться жалкой, — пробормотала Карина. — Гордость, ты же знаешь.
— А что если… просто быть настоящей? Написать, как есть. Что скучаешь, что тебе его не хватает. Не из слабости, а из силы — силы любить.
Карина замолчала. В комнате повисла тишина, нарушаемая только шумом машин за окном. Потом она молча открыла заметки и начала печатать. Пальцы дрожали, губы сжались в тонкую линию.
Артём. Ты говорила, что я тебя не слышала. Возможно, так и было. Я бегала, строила, доказывала всем и себе, что могу. Но теперь всё иначе. Я скучаю. Я помню, как ты читал мне Гессе вслух. Как ты не спал, когда у меня был дедлайн. Как ты говорил, что я твоя северная звезда. Мне тебя не хватает. Хочешь — просто помолчи со мной рядом. Хочешь — уйди, но скажи честно. Я не держу, просто хочу знать.
Она перечитала, вздохнула и нажала «отправить».
— Всё. Пусть теперь будет как будет.
Лидия тихо взяла её за руку.
— Ты храбрая. Ты не боишься быть настоящей.
Карина кивнула, но больше ничего не сказала. Они пошли на кухню, налили по бокалу оставшегося вина и долго сидели молча, уставившись в город за стеклом.
На следующее утро Лидия проснулась рано. Карина ещё спала, свернувшись калачиком, как ребёнок. На её лице не было ни уверенности, ни вызова — только усталость и надежда.
Лидия тихо собралась и вышла. На улице пахло кофе и свежей выпечкой. Она купила пирожки — один для себя, один для Семёна, один для Катюши — и, пока ждала такси, вдруг почувствовала, что внутри у неё что-то сдвинулось.
Домой она вошла почти на цыпочках. В комнате Катюша спала, обнимая плюшевого зайца, а Семён сидел на кухне с ноутбуком и, зевая, пытался разобраться с каким-то чертежом.
— Привет, — шепнула Лидия.
Он поднял голову, улыбнулся устало:
— Ты как?
— Лучше, чем за последние полгода, — сказала она, подходя и гладя его по плечу. — Я, кажется, вспомнила, кто я. И кем ещё могу быть.
Он молча потянулся к её руке и прижал к щеке.
— Я хочу попробовать. Вернуться в профессию. Хоть на полставки.
— Только если ты этого действительно хочешь, а не потому, что мы с Кариной и Мариной что-то ляпнули, — с нежностью ответил он.
— Хочу. Ради себя. Ради вас. Ради той Лидии, которую я потеряла, но которую теперь снова вижу.
Семён кивнул.
— Я с тобой. Мы справимся.
Она улыбнулась и пошла в детскую. Катюша уже проснулась и лепетала что-то зайцу. Лидия подняла её на руки, уткнулась носом в её тёплый лобик и прошептала:
— А ты, моя маленькая, поможешь маме стать сильной снова.
Из другой комнаты пришёл звонок сообщения. Карина.
Он ответил: “Я тоже помню. И скучаю.”
Лидия рассмеялась сквозь слёзы и набрала:
Живём, подруга. С этого момента — живём по-настоящему.
— Покажи, что ты написала, — Лидия мягко коснулась плеча подруги.
Карина вытерла слёзы, порылась в телефоне и, поколебавшись, протянула его Лидии. Сообщение было коротким, почти сухим, сдержанным — не по-карининому:
“Привет. Просто вспомнила о тебе. Надеюсь, ты в порядке.”
— Видишь? — прошептала Карина. — Ни “прости”, ни “я скучаю”. Потому что если я скажу больше — он подумает, что я слабая.
Лидия прочитала сообщение ещё раз. Потом аккуратно поставила телефон на стол и обняла Карину.
— Ты не слабая, Карин. Но ты ведь и не камень. Ты его любила. Любишь. Почему бы не сказать об этом прямо?
— Потому что я слишком долго притворялась, что мне всё равно.
— Может, хватит притворяться? — тихо сказала Лидия. — Мы все что-то притворяемся. Я — что мне достаточно варить суп и петь колыбельные. Ты — что тебе плевать. А Марина — что у неё всё под контролем. Но мы же живые. Нам больно. Мы скучаем. Мы боимся.
Карина долго молчала, уставившись в пол.
— А если я напишу, а он опять проигнорирует?
— Тогда ты хотя бы узнаешь правду. И перестанешь жить в этой подвешенной тишине.
Карина кивнула и, не отрываясь, стала набирать новое сообщение. Лидия не смотрела, лишь тихо встала, чтобы сделать чай. На кухне она почувствовала, как внутри её что-то меняется. Как будто после долгой зимы в ней начиналась оттепель.
В глубине души Лидия знала, что она давно жаждет перемен. И не только рабочих. Она устала быть идеальной матерью, женой, хозяйкой. Устала гасить себя. И вдруг поняла, что сегодня — первая ночь за много лет, когда она чувствует себя собой.
На следующее утро Карина проснулась рано. В глазах — покраснение, но и облегчение.
— Он ответил, — прошептала она, присаживаясь на край дивана, где спала Лидия.
— И что?
— «Спасибо, что написала. Я скучаю. Можно я позвоню?» — Карина вздохнула. — И я согласилась.
Они обнялись, обе молчали, но в этой тишине было что-то освобождающее.
Через неделю Лидия отправила резюме по ссылке, которую дала Карина. Работа была в проекте, связанном с анализом биологических данных — не совсем её прежняя специализация, но достаточно близко, чтобы включиться. Интервью она прошла на удивление легко: научный руководитель с восторгом вспомнил её публикации десятилетней давности.
— Я удивлён, что вы не продолжили карьеру, — сказал он в конце. — Но, знаете, иногда пауза делает человека только сильнее. Добро пожаловать в команду.
Когда она положила трубку, Семён как раз вернулся с Катюшей на руках. Девочка весело лепетала, хватая отца за ухо.
— Ну что? — спросил он.
— Меня взяли, — улыбнулась Лидия, — на полставки. Буду работать из дома.
Семён замер, потом кивнул.
— Ты ведь давно этого хотела, да?
— Давно, — честно призналась она.
— Ну и отлично. Только, — добавил он с кривой улыбкой, — готовься: ужин теперь иногда будет на мне. Хотя я умею только гречку варить.
— Отлично, — засмеялась Лидия. — Тогда научу тебя ещё и пельмени лепить.
В следующую пятницу они снова встретились втроём — всё в том же ресторанчике у реки. Марина пришла с новой стрижкой и сияющими глазами.
— Девочки, я подала заявку на стажировку в Берлине. Полгода. Сложно, но я должна рискнуть.
— Ты что, бросишь семью? — подняла брови Карина.
— Нет. Я беру их с собой. Мужу уже купила разговорник «Немецкий за месяц». Будет гладить носки и читать в оригинале Канта.
Все рассмеялись.
— Лида, а ты? — спросила Марина. — Как у тебя?
— Работаю. Осваиваюсь. Чувствую себя как будто снова живая. А ещё… я записалась в вокальный кружок. Всегда мечтала петь. Пусть даже фальшиво.
Они чокнулись бокалами.
— За нас. За то, что мы не камни. За то, что мы живём. И умеем меняться, даже если страшно.
Их смех разносился по ресторану, перекрывая лёгкий шум реки и вечернюю музыку. Они были разными — блестящая Карина, дерзкая Марина и нежная Лидия — но в эту минуту они были единым целым. Женщинами, которые нашли себя — заново, несмотря ни на что.
Всем Добра и Позитива=)
